Демагог из совхоза
В начале 90-х население Белоруссии по инерции еще чувствовало себя в Советском Союзе. Среди наиболее важных задач власти граждане называли борьбу с коррупцией и мафией, наведение в стране порядка и развитие интеграции в рамках СНГ. Меры требовались самые решительные.
Национал-демократы, часть которых входила в Белорусский народный фронт (БНФ), оказались на это неспособны: они твердили о либерализации, курсе на Запад и отказе от русского языка. Поэтому на президентских выборах 1994 года избиратели-антиреформисты проголосовали за кандидата, пообещавшего восстановить дееспособность прежней системы.
Александр Лукашенко, из предвыборной программы «Отвести народ от пропасти», 14 июня 1994 года
Восстановление на равноправной и взаимовыгодной основе бездарно уничтоженных связей с государствами, ранее входившими в состав СССР, прежде всего — с Россией и Украиной
Любимое занятие Лукашенко на заре президентства — совещания в прямом эфире, публичные разносы нерадивым подчиненным, внезапные кадровые перетасовки. Достаточно вспомнить скандальное увольнение в 1994-м министра промышленности Николая Куренкова во время телетрансляции заседания правительства. Номенклатура жила в постоянном страхе потерять должность, а иногда и свободу. За годы пребывания у власти Лукашенко сделал все, чтобы не допустить формирования политической элиты. Он умело улавливал настроения публики.
Александр Лукашенко, предвыборная речь в Минске 3 сентября 1993 года
На нашей земле был уничтожен великий союз. Отсюда, именно отсюда должно пойти движение по созданию новой великой державы. На этом пути необходимо отказаться от замусоленной идеи экономического союза, нужно принимать политическое решение
Неотъемлемой частью имиджа Лукашенко стала роль собирателя земель и интегратора братских народов. При каждом удобном случае он вспоминал «преступников», разваливших «великую державу». Однако, в отличие от бюрократа Кебича, Лукашенко был связан с СССР идейно, а не партийной принадлежностью. Во время президентской гонки ему было важно перехватить инициативу премьера-тяжеловеса об объединении денежных систем двух стран, чтобы предстать сторонником союза с Россией и перед избирателями, и перед Кремлем.
Вскоре после инаугурации Лукашенко, поддерживаемый массами, начал открыто заигрывать с российской элитой, выдвигая ей свои условия. Механизм был прост: начав репрессии против БНФ, он активизировал националистов и стал пугать Россию их пришествием к власти, тем самым обеспечив себе поддержку кремлевских сановников. Балансируя на грани утраты независимости, он укреплял суверенитет Белоруссии, как сделал бы антироссийский лидер.
В Кремле Лукашенко поначалу воспринимали как провинциального демагога, но вскоре он доказал, что является более сложным и неуступчивым политиком. Несмотря на узкое поле для маневров, белорусский лидер умело вел свою политическую игру, используя образ рассудительного вождя и ярого сторонника союза Минска и Москвы. Под громкие заявления о скором политическом объединении ему удалось построить авторитарный режим и устранить политических противников — без вмешательства извне.
Экономический кризис в России, приведший к дефолту в 1998-м, стал для Лукашенко удобным объяснением отсутствия либеральных реформ в его республике — он якобы стремился не допустить повторения трагического российского сценария. Впрочем, к 1999 году средняя зарплата в Белоруссии упала в пять раз, а прилавки магазинов были похожи на советские — без яиц, сыра и сахара.
Растерянность и панические настроения создали благополучную почву для пропаганды. Громкие популистские заявления оказались эффективным оправданием жесткой централизации и зачистки политических оппонентов, выступавших за демократизацию. Примечательно, что Лукашенко и сейчас любит приводить в пример «голодные 90-е», предостерегая белорусов от насильственной смены власти.
Александр Лукашенко, 3 июля 2020 года
Тогда мы представляли кровавый обрубок большого, великого государства. Ни денег, ни муки, чтобы хлеб испечь, кругом забастовки. И тогда я предложил варианты (…) И вы на референдуме, поддержав меня, взвалили на мои плечи эту ношу. Как могу, так и несу
В то же время в Кремле возник спрос на привлекательную идею, способную спасти электоральный рейтинг президента Бориса Ельцина. В возрождении союзного пространства нуждались почти все в ельцинском окружении — от консерваторов до реформаторов.
Командир славянского союза
Лукашенко чутко уловил «союзные» тенденции и, пользуясь сложной ситуацией в России, попытался форсировать создание реальных структур власти и возглавить новое политическое объединение. Напористый политик не сомневался, что ему удастся переиграть немолодого и стремительно теряющего поддержку Ельцина на пути к вершине. Как выражался тогда Лукашенко, в процессе интеграции Белоруссия пойдет настолько далеко, насколько готова Россия.
Так что задолго до эйфории от подписания Договора о Союзном государстве в декабре 1999-го белорусский лидер стал восприниматься россиянами как «свой» политик, борец за возвращение «великого и могучего» и ярый сторонник «славянского единства». Патриотически настроенные газеты «Завтра» и «Советская Россия» рисовали его как «мудрого лидера всех славян», готового возглавить борьбу с врагами единого государства. Строя серьезные планы попасть в Кремль, Лукашенко охотно катался по России, встречая во всех регионах теплый прием. Одновременно шла активная работа по налаживанию контактов с региональными элитами.
Он стал интегратором. Весь в белом. Не запятнанный скандалами с коррупцией, беспощадный и последовательный обличитель «подлого и кровожадного» Запада, борец за славянскую идею. На фоне рыхлой российской власти, раздираемой скандалами и предвыборными разоблачениями, Лукашенко смотрится особенно выигрышно
Но форсированной политической интеграции не произошло. Минск отказывался от федерации, Москва — от объединения, при котором во всех руководящих органах Белоруссия и Россия имели бы равное число голосов. С приходом на пост президента России Владимира Путина идея объединения перестала быть интересна Лукашенко, и он фактически отказался позиционировать себя в качестве главного «мотора» интеграции на постсоветском пространстве.
Дальнейшие шаги по реальному сближению серьезно угрожали ему утратой влияния внутри страны, поэтому эксплуатация интеграционной риторики скоро сменилась разыгрыванием национальной карты и угрозами «уйти на Запад».
Иван Титенков, управляющий делами президента Белоруссии в 1994-1999 годах
Никогда Лукашенко не был другом России. Лукашенко хотел возглавить объединенное российско-белорусское государство. Поэтому одно время он из российской глубинки не вылезал. Путин даже его как-то спросил: «Александр Григорьевич, а что вы перестали по регионам ездить?». Тот не знал, что ответить
Нарастание противоречий в создании Союзного государства стало делом времени. Резкое ухудшение отношений произошло летом 2002 года. Тогда состоялась самая скандальная встреча президентов: Путин предложил белорусам войти в состав России восемью новыми областями. Для Лукашенко, неоднократно обвинявшего Кремль в пассивности, ускорение интеграции по российскому сценарию стало большой неожиданностью.
Результат выборов главы единого государства был легко прогнозируем. Опросы апреля 2002 года показывали, что белорусы хотели бы видеть на этом посту Путина. На выборах президента России в 2004 году он получил абсолютную поддержку и от российских граждан, набрав 71,3 процента голосов. Конечно, Лукашенко не хотел терять свой пост, поскольку, соглашаясь на политическую интеграцию, он не получал даже должности вице-президента — она не предусматривалась конституцией.
Союзные содержанты
Несмотря на то что время от времени странам удавалось улаживать интеграционные разногласия, реализация союзного проекта, каким он задумывался в 1990-е, застопорилась. Лукашенко, пересмотрев курс на максимальное политическое сближение, начал строить суверенное национальное государство.
С начала 2000-х отношения между Белоруссией и Россией ухудшались на глазах. Произошло несколько «газовых» и «нефтяных» войн (2004, 2007, 2019 годы), «сахарная» (2006-й), «молочная» (2009-й), «информационная» (2009-2010 годы), «мясная» (2014-й), саботаж российских контрсанкций, окончательно похоронивший надежды на успешную экономическую интеграцию.
Несмотря на справедливые попытки России добиться от союзника погашения долгов, большинство конфликтов заканчивались в пользу белорусского руководства: неуступчивость объяснялась защитой национальных интересов. В ситуации постоянных торговых споров белорусское руководство поставило целью диверсификацию экспорта — «внешнеторговый маневр» действительно сулит Белоруссии расширение присутствия на рынках сбыта третьих стран; правда, экономические связи с Россией по инерции тоже сохранятся.
Образ Лукашенко как интегратора братских славянских народов окончательно потускнел после многочисленных провалов при создании наднационального бюджета, единой валюты и политических органов управления Союзным государством. По уровню интеграции оно в теории могло превзойти ЕС, но за два десятилетия удалось реализовать менее половины задуманного. Курс на сближение с ЕС и США заставил Лукашенко поменять ролевую функцию: из объединителя земель он превратился в отца-основателя независимой и самодостаточной Белоруссии.
За последние два десятилетия Лукашенко продемонстрировал, что именно он и есть истинный лидер белорусских националистов. Сторонники интеграции в истеблишменте начали терять властные позиции еще в начале 2000-х. Одновременно на улицах городов появлялось все больше рекламы и вывесок на белорусском языке — с годами русскоязычная топонимика практически полностью была вытеснена мовой. Статус русского языка как государственного не помешал его исчезновению из общественной сферы. Вышиванка и товары с национальной символикой при этом мгновенно заполнили рынок, став инструментом формирования белорусской идентичности.
Активизации политики белорусизации и росту антироссийских настроений особенно способствовали российско-грузинский вооруженный конфликт 2008 года и воссоединение Крыма с Россией в 2014-м — и это несмотря на то, что белорусы внушительным большинством одобрили российскую политику в отношении Украины, и это большинство оставалось неизменным все последующие годы.
Вскоре после событий «русской весны» 2014 года Лукашенко, выступая на Дне независимости, по-белорусски недвусмысленно заявил: «Мы павінны памятаць: кожны, хто замахваецца на адзінства нацыі, — вораг Беларусі» («Надо помнить, что каждый, кто посягает на единство нации, является врагом Белоруссии»).
Сразу после этого спецслужбы начали применять предельно жесткие меры к местным пророссийским политикам и журналистам, националисты же, при поддержке власти, легализовались в политическом пространстве для внутреннего противодействия интеграции с Россией — они ярко подсветили переговоры Лукашенко с Путиным в декабре 2019-го, выступив против подписания интеграционных дорожных карт.
Непотопляемый лидер
Несмотря на прагматичную антироссийскую внутреннюю политику, Лукашенко остается самым популярным у россиян зарубежным лидером. По словам гендиректора Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) Валерия Федорова, позитивное отношение к нему связано с двумя факторами: он воспринимается именно как пророссийский политик и успешно решает задачу обеспечения порядка в своей стране.
Образ «народного заступника» и друга России, созданного СМИ и экспертами, резко контрастирует с реальным положением дел. Лукашенко, став драйвером роста национализма и тормозом сближения стран, активно строит именно прозападную Белоруссию. Как писала «Лента.ру», в стране с 2000-х годов действует сеть американских и европейских фондов и НКО.
Пределом же интеграционных усилий руководства республики стали невнятные договоренности и обещания продолжить разработку дорожных карт, тогда как по факту за нефть и газ Белоруссия расплачивается с Россией дерусификацией, преследованиями пророссийских политиков, последовательным ущемлением интересов российского капитала, постоянными упреками журналистам и блогерам.
Не секрет, что белорусские власти в последний год прилагали все возможные усилия, чтобы затормозить интеграцию. Они требовали сверхльготных поставок российских энергоносителей, отмены премий поставщикам, предоставления компенсации налогового маневра и преференциального доступа на российский рынок. В итоге Белоруссия не захотела подписывать никаких дорожных карт — от создания наднациональных институтов попросту решили отказаться.
Александр Лукашенко, о ситуации вокруг Белгазпромбанка
Я им [российским властям] всегда говорю: вы добром должны белорусов к себе звать. И когда уже искрить очень начинает на переговорах, я говорю: «Мы выстоим! Мы в землянках подыхали, но не подохли. Мы и сейчас выдержим. Но с кем будете вы? Вы подумайте!»
Тенденцией стали и открыто враждебные ноты в адрес России — например, заявления Лукашенко о российском вмешательства во внутренние дела Белоруссии. Акцент сместился на удержание власти, и тема внешней угрозы — во всех смыслах удачный выбор. С одной стороны, для фиксации тренда дистанцирования от России для ЕС и США. С другой — чтобы добиться от российского руководства легитимизации шестого президентского срока и выгодных цен на энергоносители.
Безусловно, нынешняя ситуация позволяет подтолкнуть несговорчивого президента к принципиальным уступкам в деле российско-белорусской интеграции. Во-первых, отсутствие финансов для выхода из коронакризиса и невозможность их занять у внешних кредиторов — серьезный повод пересмотреть свою риторику. Во-вторых, никто, кроме Кремля, не может гарантировать Лукашенко безопасность и неприкосновенность после ухода с поста президента.
Российские власти находятся в том положении, когда они могут поставить вопрос ребром: или форсированная интеграция, или «бела-чырвона-бела» революция, учитывая эскалацию протестных настроений в связи с преследованием оппозиционеров. За долгие годы Лукашенко мастерски научился сколь угодно долго эксплуатировать Россию в обмен на обещание политического союзничества, пускай и виртуального. Сейчас белорусский лидер избрал для своей предвыборной кампании мотив «кукловодов с Востока». То есть снова доказал: пока он находится на посту президента Белоруссии, никакой реальной политической и экономической интеграции не произойдет.