Мы должны сохранить все наши результаты. По поводу ситуации в Идлибе мы полностью готовы найти решение в сфере политики и безопасности, которое будет согласовано тремя странами, — обратил внимание Роухани.
Поводом говорить о том, что иранцы хотят потеснить Москву в рамках урегулирования в Идлибе, стали заявления шефа иранской дипломатии Мохаммада Джавада Зарифа, который в Twitter — на фоне военного обострения в мятежной провинции — подтвердил готовность своей страны содействовать диалогу между Анкарой и Дамаском. Заявление выглядело тем более странно, что министр назвал Турцию и Сирию «братскими странами».
Интерес Ирана к ситуации в Идлибе очевиден. В конце января британская газета Telegraph опубликовала расшифровку переговоров между членами шиитских формирований «Фатимиюн», которая свидетельствует об их прямом участии в боях за мятежную провинцию на стороне САА.
Предполагаемая численность этих сил на идлибской территории может достигать 800 человек. В январе этого года со ссылкой на турецкую разведку появлялись сообщения о том, что несколько группировок, поддерживаемых Ираном, были развёрнуты на фронтах в Идлибе и в Алеппо. Их переброску приписывают напрямую иранскому Корпусу стражей Исламской революции (КСИР), который якобы, как трактуют эксперты, хочет доказать всем сирийским игрокам свою значимость в конфликте.
Однако, по признанию членов проиранских формирований, в последнее время в Идлибе возникает всё больше ошибок в вопросах, связанных с координацией сил и поставками оружия. Наиболее серьёзной проблемой на данный момент они называют инженерные подразделения из Ирана, которые «остаются неактивными в создании оборонительных укреплений». Эту ситуацию турецкая пресса называет доказательством противоречий внутри КСИР, которые возникли после смерти одного из его наиболее видных военачальников Касема Сулеймани в начале января. В связи с этим иранское влияние на ситуацию в Идлибе не так велико, как хотелось бы самому Тегерану. Но его намерения оставить РФ за скобками переговорного процесса вызывают опасения.