31 марта Белый дом в очередной раз продлил действие исключений на два месяца. Однако эта пролонгация стала, судя по всему, последней.
«Мы будем продолжать внимательно следить за всеми событиями в ядерной программе Ирана и можем изменить этот отказ в любое время», — сказал госсекретарь США Майк Помпео.
Также Вашингтон принял решение ввести новые санкции в отношении иранских руководителей ядерных программ Маджида Агаи и Амджада Сазгара. Оба, как утверждают США, попали под ограничения «за участие или попытки участвовать в действиях, которые материально способствовали или создавали риск существенного вклада в распространение оружия массового уничтожения».
«Из-за нашего давления лидеры Ирана сталкиваются с решением: либо договариваться с нами, либо управлять экономическим коллапсом», — цитирует Reuters специального представителя США по Ирану Брайана Хука.
«Я думаю, что это не особенно эффективно. Тут больше речь идет о декларации, о том, чтобы еще раз показать, насколько Америка сильна и имеет право ни с чем не считаться. Жить по своим законам, по своим принципам. Не отказываться от своей политики ни при каким условиях, ни при каких обстоятельствах — есть вирус, нет вируса, нравится это Европе или не нравится», — поясняет эксперт.
Тегеран действительно проявляет упорство в этом вопросе и живет в условиях санкций и политики давления Белого дома уже два года, несмотря на «экономический коллапс», вызванный сначала решением США выйти из ядерной сделки и восстановить санкции, а затем последствиями от пандемии. При этом данные об экономической ситуации в стране разнятся.
Хук утверждал, что Тегеран ждет «бюджетный кризис».
«Более чем каждый четвертый молодой иранец является безработным. Инфляция составляет 40%», — уточнял он.
Международный валютный фонт предсказывал, что в этом году уровень инфляции в стране составит 34,2%, а ВВП Ирана снизится на 6%.
Абсолютное большинство прежних сторонников президента в парламент не прошли. Часть из них не набрали нужного количество голосов, другие попросту были не допущены к участию Советом стражей конституции.
Предыдущие выборы проходили в 2016 году, через полгода после главного политического достижения Роухани — заключения ядерной сделки. Во многом именно это и определило победу сторонников президента — альянса реформистов и умеренных сил, которые выступают за устранение противоречий с Западом, готовность к компромиссам и ведение открытой внешней политики.
Тогда, после заключения ядерной сделки, казалось, что Тегеран выбрал верный курс, который приведет его к свободе от многолетних санкций и интеграции в мировые политические процессы.
Популярность Роухани и его сторонников была понятна — быстро ощутить на себе экономический прорыв иранцы не могли, однако Тегеран все же задышал свободнее.
Иранцы, прочувствовавшие на себе влияние Вашингтона и удар по своему карману, вышли на улицы. В первый раз волна митингов прокатилась по стране из-за повышения цен на бензин. Власти отреагировали жестко — из-за полного отключения интернета количество убитых до сих пор неизвестно. По некоторым данным, погибли до полутора тысяч человек.
Во второй раз иранцы вышли протестовать после того, как Тегеран сбил украинский «боинг» — трагедия, случившаяся также в результате конфронтации между Ираном и США.
Убийство Вашингтоном генерала Касема Сулеймани превратило напряженные отношения между странами в открытую вражду. Ситуацией смогли воспользоваться консерваторы, критикующие любое сотрудничество с Европой и США.
Так Дональд Трамп сумел не только реализовать свою политику максимального давления, но и изменить расстановку сил в Иране, которая привела к ослаблению позиций президента.
«Все, что делают американцы, объективно усиливает консерваторов и не дает возможность нынешнему президенту и его окружению быть более прагматичными, более мягкими. Сила действия равна силе противодействия, и американский нажим объективно усиливает позиции, причем не только консерваторов, но и радикалов. То, что сейчас в Иране достаточно сильны консерваторы — это, в том числе, заслуга США», — отмечает Алексей Малашенко.
Ожидать от нового правительства готовности пойти на новый диалог американцам не стоит. Консерваторы, скорее, напротив возьмут курс на закрытость страны, несмотря на то, что меджлис (организация запрещена в России) определяет, в основном, внутреннюю повестку. Дело в том, что заняв большинство мест в парламенте, они смогут подготовить нужную почву для президентских выборов и выбора преемника верховного лидера. Следующие президентские выборы в Иране запланированы на май-июнь 2021 года, Роухани не имеет права баллотироваться на третий срок, и последний год его правления рискует стать худшим периодом в его политической карьере.